Каждое совершенное или неудавшееся покушение на жизнь федерального чиновника - важнейшее событие в российской политической хронике. Но обществу такие факты преподносятся по пропагандистским шаблонам, рассчитанным на массовое сознание.

 Лексикон кремлевской пропаганды, увы, крайне беден. Взять хотя бы пример с нападением преступников 22 июня 2009 года на главу Ингушетии Юнус-бека Евкурова. Грозные речи президента России, доклады силовых министров о готовности изобличить бандитов, сурово их наказать;  эти телекартинки организуются государством, чтобы население страны убедилось в том, как оперативно исполнительная власть расследует преступления террористической направленности.  Но никто и никогда из кремлевских чинуш, обладающих полной информацией о том, что творится в стране, не отважится доложить народу, что наши доблестные органы правопорядка выявляют на стадии приготовления и покушения лишь 4,3% всех зарегистрированных преступлений.  То есть главная ударная сила милиции, ФСБ (агентурно - оперативная работа) фактически имеет коэффициент полезного действия не более пяти процентов.  Практически это означает, что профилактика, предупреждение преступности находятся на нулевой отметке. Почему бы комитету Госдумы по безопасности не проверить эффективность расходования МВД, ФСБ средств, выделяемых государством на проведение оперативной работы? 

Понятно, цифры эти секретны, да и не обязательно обществу их знать - так же как и имена негласных помощников оперативных служб государства. Но... Выделяемые бюджетом миллиарды на содержание наших внутреннего потребления «Штирлицев», согласитесь, мало соотносятся с плачевно-скудными цифрами работы по предупреждению преступлений.  Можно предположить, что эти огромные деньжищи до агентов не доходят, «застревая» в пути в карманах нерадивых оперов. Удачные террористические вылазки так и не выявленных нашими силовыми структурами преступников свидетельствуют, наверное, о том, что финансы, следуемые по террористической цепочке (от заказчика - к исполнителю злодеяния) нигде в пути не «усыхают».  Не потому ли, господа российские милицейские генералы, вырос удельный вес тяжких и особо тяжких преступлений? Преступники обнаглели и пользуются оружием в своих кровавых делах, думаю, чаще, чем милиционеры в служебных тирах. Кстати, или не очень, но наибольшее количество преступлений, связанных с использованием оружия, зарегистрировано...

Конечно, в Москве, воскликнет читатель!

И ошибется. Лидируют Иркутская область, Санкт-Петербург (спаси господи!), Ингушетия,  Свердловская область и Дагестан.

Понятно, что чем менее эффективно организована работа наших правоохранительных и специальных служб, тем более организуются преступники. Их организованными группами (или преступными сообществами) совершены за истекшие пять месяцев 2009 года 14,3 тысячи тяжких и особо тяжких преступлений. Причем, их удельный вес в общем числе расследованных преступлений этой категории вырос с 6,9% в 2008 году до 7,3% - в нынешнем.

...Сегодняшние, использованные в данной статье «стреляющие» цифры, на мой взгляд, достаточно четко характеризуют самое слабое звено в щедро оплачиваемой народом деятельности оперативных служб МВД и ФСБ - профилактическую работу.  А ведь именно она является опорой и стержнем всех правоохранительных структур России. Увы, в нашей стране на высоте лишь предупреждение «политической преступности», которая рассматривается властями под углом зрения правящего режима, опасающегося ухода в политическое небытие.  А потому практические установки правящей питерской группы в ее стремлении использовать «органы» в конкретных политических целях привели, в конечном счете, к искривлению оценки работы негласного аппарата силовых ведомств.

Не поэтому ли у нас в стране бандиты средь бела дня расправляются с честными руководителями субъектов Федерации?

Московская правда, 24.06.2009 г.