Москвич С. Пестов прислал в адрес «Столичного криминала» любопытное письмо. В нем Степан Владленович отмечает, что его внимание привлекли некоторые страницы изданной пару лет назад книги Евгения Стригина «Борис Березовский и лондонский штаб».

Приведем часть письма читателя:

«...Всегда уважал авторов «Столичного криминала» да и в целом газеты «Московская правда» за принципиальность, честность и смелость. Но на днях дали почитать толстенную книгу Е. Стригина об отщепенце Б. Березовском, и мое мнение об одном из ваших авторов в корне изменилось; я понял, что ваша газета пригревает людей спецслужб, которые не брезговали работать против провокатора Березовского фактически его же провокационными методами. А ведь журналист должен стоять над любыми схватками, даже если она - между государством и конкретными персоналиями, которым ненавистно это государство. Вот что пишет Стригин в своей книге в главе «Противодействие подрывной деятельности Березовского»:

«В самом конце 2002 года появилась информация о том, что журналист Олег Султанов якобы самостоятельно на пару месяцев сумел проникнуть в окружение Березовского и получил там предложение принять участие в написании книги, бичующей Путина и спецслужбы. Потолкавшись во французском отделении Лондонского штаба, Султанов после предложения срочно вылететь к Березовскому в Лондон выехал в Москву, где публично разоблачил некоторые акции и конкретных лиц.

Конечно, версию о самостоятельности Султанова выдвинуть можно. Можно также с пеной у рта доказывать ее.

Однако есть несколько «но». Во-первых, все это типично для деятельности спецслужб. А накопленный опыт такого рода акций сам подталкивает спецслужбы на новые.

Во-вторых, журналистское «прикрытие» использовалось спецслужбами уже не раз (точнее, множество раз) и очень удобно для рыцарей плаща и кинжала.

В-третьих, «журналист» потратил много сил, времени и средств. А для СМИ получен слишком небольшой материал, неадекватный затратам...

В-четвертых, если бы «журналист» действовал абсолютно самостоятельно, то ему особенно опасаться Березовского не было оснований. Ни формально - юридически, ни по сути в Лондоне ему не могло быть предъявлено сколько-нибудь серьезных «обвинений», так как не было доказательств...

А вот если бы он действовал по заданию спецслужб, то доказательства могли быть найдены, и отвечать бы уже пришлось перед британским правосудием, а потому ездить в Лондон не стоило...».

Вот я и спрашиваю сейчас, каким образом такие опытные газетчики, как главный редактор «Московской правды» Шод Муладжанов и редактор «Столичного криминала» Эрик Котляр, проглядели в своих журналистских рядах спецслужбиста О. Султанова? Пишет он, конечно, неплохо, я бы даже сказал, лихо, и часто поделом критикует Кремль, российские спецслужбы, но...

Таких людей, я знаю, учат всему основательно; если надо, сегодня они журналисты, а при необходимости станут кем угодно, даже вашими душителями.

Да и в Интернете об этом слишком уж оперативном журналисте много разной информации, в том числе и негативной.

Вы, господа редакторы, не опасаетесь растерять своих читателей из-за наличия сотрудников такой закваски?

...Знаю, что мое письмо на страницы газеты не попадет, и не обижаюсь на вас, понимая, что вам ссориться со спецслужбами не с руки. Но просто в таком случае не надо с пафосом вещать на многотысячную аудиторию, поучая ее высоким моральным принципам».

Как видите, уважаемый Степан Владленович, Ваше письмо мы опубликовали и, не ограничившись этим, предлагаем Вам и другим читателям диалог Эрика Котляра (далее - Э. К.) с обозревателем «Московской правды» Олегом Султановым (далее - О. С.).

Итак, разговор на тему

«Журналисты и спецслужбы»...

Э. К.: - Тебе слово, Олег. Читатель Пестов и писатель Стригин почему-то полагают, что ты - чужеродный элемент в нашем газетном организме...

О. С.: - Бить себя в грудь, оправдываться, словно невинная институтка, я не буду, равно как и утверждать, что над моей седой головой нимб. История, которую упоминает читатель и затронул литератор Стригин, несколько лет назад действительно понаделала много шума в нашей и зарубежной прессе. До сих пор на некоторых сайтах в интернете висят грубо состряпанные некоторыми моими западными бывшими коллегами инсинуации в мой адрес, согласно которым весьма широко и вольно варьируется мой «служебный» статус - от агента КГБ - ФСБ, намеренно засланного во Францию и Швейцарию, до соучастника убийства депутата Госдумы Сергея Юшенкова. Активно реагировать на подобный бред я счел делом недостойным. С другой стороны, вполне объяснимо, почему команде Б. Березовского было необходимо обозначить меня именно в качестве секретного сотрудника российских спецслужб. Идет, мол, за нашим современным «Герценом - Березовским» государственная охота, и В. Путин за деньги налогоплательщиков стремится свести личные счеты со своим бывшим соратником, не захотевшим принять новые правила.

Э. К.: - Но если прислушаться к весьма, кстати, резонным доводам Стригина, не мог же ты самостоятельно и полностью за свой счет пребывать два месяца в самом центре Европы?!

О. С.: - Ну, во-первых, не два месяца, а значительно больше. Начало всей этой журналистско-детективной истории было положено в марте 2002 года, а окончательно я вернулся в Россию в ноябре того же года. Затраты же «пришлось» возложить не на бюджет России, а на зарегистрированный в Нью-Йорке Фонд гражданских свобод, основанный в свое время самим Борисом Абрамовичем. Конечно, я был бы не против, если проведенное мною журналистское расследование оплатили бы спецслужбы РФ, щедро финансируемые нашим правительством, но, видимо, не судьба; я у них ничего не просил, а они мне ничего и не предлагали. Потому и пришлось прокрутить зарубежную комбинацию по козням Березовского за счет самого Березовского. Наглость, конечно, ранее невиданная ни в журналистике, ни в разведке, но зато сколько впечатлений! Да и читатели после той моей поездки во Французские Альпы очень много нового узнали о формах и методах, используемых ворюгами-олигархами для прорыва во власть. Меня, как и многих россиян, искренне возмутили озвученные Березовским его личные антироссийские позиции в стиле олигархических перепевов «а-ля Солженицын» темы «Как нам обустроить Россию». И буквально взбесило то, что именно эта, будем откровенны, неординарная личность вещает о спасении страны, которую сам же Борис Абрамович усиленно подталкивал к краху; да и ныне подталкивает, прикрываясь патриотическими словами.

Теперь относительно «журналистского прикрытия», о котором говорит Стригин. На момент отъезда из России я не состоял в штате ни одного российского СМИ, уволившись до этого из газеты МВД РФ «Щит и меч». Вернувшись с Запада, я в течение восьми месяцев не мог устроиться на работу, меня просто никуда не брали. Такое вот «прикрытие», хотя спецслужбы, насколько мне известно, в подобных ситуациях традиционно и весьма нескупо трудоустраивают свои кадры. Вглядись, Эрик, хотя бы, в дружные, тесно сплоченные ряды депутатов Госдумы...

Многим, наверное, помнится и пресс-конференция в Домжуре, на которой озвучили, что я проник на «поле» Березовского по легенде, разработанной в кабинетах газеты «Московский комсомолец». Были и телефильмы об этом на нашем ТВ, и многие публикации в России и на Западе.

Но ты, Эрик, - человек мудрый, и рассуди сам. Саша Хинштейн, который был ведущим указанной пресс-конференции, появился на свет в 1974 году.

Я в то время уже имел за плечами и университет, и практику командования ротой горных егерей в Советской Армии, и работу в оборонно-массовом отделе ЦК комсомола, и опыт профессионального социолога, и определенные знания о формах и методах деятельности внешней разведки СССР. Мне ли было заимствовать оперативный опыт у человека, который моложе моего старшего сына?

Э. К.: - Олег, секундочку, с момента о внешней разведке, пожалуйста, чуть поподробней. Может, не так уж был неправ Стригин и наш читатель...

О. С.: - Да, наверное, сейчас уже настало время поставить точку в пересудах семилетнего возраста о моей «принадлежности» к спецслужбам. Думаю, моя нынешняя работа в нашем солидном издании даже требует такого уточнения, а потому я читателю Пестову лишь благодарен за подсказанную тему о журналистах и спецслужбах.

...Когда я завершал учебу в университете, мне на самом деле предложили служить после вуза в Первом главном управлении (ПГУ) КГБ СССР, и начали даже готовить оформление меня в эту структуру внешнеполитической разведки страны. Но подчеркнули, что в силу каких-то, кстати, до сих пор мне неведомых обстоятельств и личных качеств, меня возьмут на службу только в качестве чистого нелегала. То есть никаких посольских, внешторговских и журналистских «крыш» не будет; просто через некоторое время Олег Султанов исчезнет и появится где-то далеко от Советского Союза в облике гражданина другого государства. Я был молод, не без искры авантюризма, и - согласился. К тому времени уже имел офицерское звание (военная кафедра университета), к которому скоро добавили и оперативный псевдоним. Мне было категорически запрещено даже подходить к зданию КГБ, и за всю свою жизнь я побывал в подведомственной ему службе лишь один раз - когда успешно прошел спецмедкомиссию для «работы в странах с жарким и влажным климатом». По медицинским показаниям требования у этой комиссии были зверскими, и прошедших ее людей, наверное, можно было направлять не только нелегалами за кордон, но и в космос...

Однако далее не сложилось, и в этом скорее всего был виноват я сам. Здесь подробности опускаю, так как они в то время касались оперативной разработки одного перспективного (в аспекте вербовки) молодого иностранца, который сейчас занимает у себя на родине очень высокий государственный пост.

Словом, плюнув на все эти шпионские страсти, завербовался офицером в Вооруженные силы, чуть позже стал офицером-аналитиком в МВД. Но за короткий период, который в моей жизни был связан с внешней разведкой, я невольно приобрел конкретный оперативный опыт и специфические знания, которые использовал во всей дальнейшей жизни. Ведь разрывая отношения с ПГУ, я дал подписку о неразглашении сути ставших мне известными методов и форм работы советской разведки. Но... О том, что я эти формы и методы не имею права использовать в личной жизни, меня никто не обязывал и не просил. Вот я их и использовал, сумев, не имея высшего журналистского образования (я - историк), утвердиться в журналистике, дошел даже до должности главного редактора ряда изданий на Крайнем Севере. Я был членом компартии и патриотом СССР, и их интересы ставил превыше всего еще со студенческой поры. С этим ничего не поделаешь; идейной закваске в то время уделялось большое внимание, и особенно густо ее замешивали для тех единичных экземпляров советских ребят, которым предстояло нелегально работать за рубежом. Скрывать такую ситуацию глупо, это было.

Но не стало Советского Союза, и мне никто не мог препятствовать в анализе окружающей действительности и поступков ее знаковых персоналий. Что я, собственно говоря, до сих пор и делаю, невзирая на то, где обитают эти персоны - в Москве, Лондоне, Женеве или, например, в Тегеране.

Э. К.: - Я понимаю так, что, подготавливая тебя в свое время к очень специфической службе за пределами Родины, тебе дали установку, как принято говорить в кругах разведсообщества, на вживание. Эта работа не состоялась. А ты вживался, но уже в нашу действительность. Сначала - в армейскую, потом - на Крайнем Севере, позже - в столице...

О. С.: - Абсолютно верно! Фактически социально-общественный «багаж», полученный мною в конце 60-х - начале 70-х годов ХХ века, выручал меня всю жизнь, за что разведке - мой низкий поклон. Уточню: советской разведке. А вот к российским спецслужбам я не имею никакого отношения, разве что они нередко становятся объектом моих критических публикаций.

Да и историю моих контактов с обитателями «логова» Березовского во Франции отчасти, я уверен, растиражировали не без помощи каких-то неизвестных мне сил в российских спецслужбах. Кому-то в «спецуре» было выгодно осветить меня (через весьма толстый намек на тонкие обстоятельства) именно как своего негласного сотрудника, так как самостоятельные контакты журналистов с врагами Кремля, ясное дело, для контрразведки являются лишней головной болью. То есть неким силам на Западе и в Москве после моего возвращения в Россию было выгодно, ради своих политических игр, выставить меня шпионом. Но я им не являюсь, я - журналист, ведущий войну словами как с некоторыми нашими нерадивыми реформаторами, так и с конкретными их коллегами на Западе. При этом стараюсь в рамках этой чисто идеологической кампании не выходить за пределы, дозволенные действующим законодательством. Поверь, Эрик, у меня и без того было предостаточно нервотрепки, когда после ухода Ельцина, убийства моего коллеги Игоря Домникова пришлось помотаться по разным далеким странам, чтобы не доставить кому-то радость овладеть неким фактурным материалом об экономических выкрутасах некоторых близких к Кремлю сырьевых компаний...

Э. К.: - Но, насколько помню, в печати промелькнуло, что ты тогда, еще за два года до поездки во Францию, вляпался в Швейцарии в какой-то шпионский скандал...

О. С.: - Вот видишь, и ты идешь на поводу у сплетен... Никуда я не вляпался! Просто проживающему в Швейцарии международному аферисту Филиппе Туроверу и его попечителю господину Амброзу Си Альму из весьма серьезного специального ведомства этой альпийской республики почему-то показалось, что если я критикую ряд позиций российской власти, то готов сотрудничать с западными спецслужбами. А я, журналист, взял да написал об их «интересном» предложении статью. Так кто вляпался в шпионский скандал, я или они? Кстати, факт их прямого вербовочного подхода ко мне до сих пор хранится в моей журналистской фонотеке, равно как и многие «душевные» беседы с подручными Бориса Абрамовича. Могу дать тебе послушать. Думаю, и самому Березовскому было бы интересно убедиться в том, как люди из его окружения стремятся добротно опустошить его и без того отощавший карман...

Повторю, Эрик, мое оружие - слова, и пишу я их не на бланках агентурных сообщений, а на газетных полосах. Да и вообще, когда-то меня «настраивали» на работу не в качестве агента, а профессионала, который будет создавать агентурные сети. А ты знаешь, что это большая разница...

Э. К.: - Согласен, что наша работа сродни службе в разведке. Мы также сначала собираем информацию, потом ее анализируем. Но у «джеймсов бондов» итог этой аналитической работы оформляется в доклад начальству, а у нас - в «доклад» читателям.

О. С.: - Конечно! Вот ты возглавляешь «Столичный криминал», но это же не означает, что ты негласно служишь в милиции. Хотя я уверен, что все скрытые от глаз общества нюансы оперативной деятельности МВД ты знаешь досконально. То же самое и у меня, но только по линии другого ведомства, о котором шла речь выше.

Э. К.: - Ой ли, Олег! Ты же прекрасно понимаешь, что бывших разведчиков не бывает...

О. С.: - Как и бывших журналистов! Потому что мы, журналисты, со спецслужбистами одного «племени», для выживания которого всегда необходимо выискивать всего лишь два «продукта» - информацию и мозги, чтобы ее анализировать.

К сожалению, после развала СССР со вторым продуктом в российских спецслужбах, да и в милиции тоже, ощущается, на мой взгляд, большая нехватка. Я считаю, что до сегодняшнего дня органы государственной безопасности и внутренних дел не полностью оправились после горбачевско-ельцинских потуг по их дискредитации и развалу.

Но об этом, если ты не против, в другой беседе, тему которой, надеюсь, нам подскажут читатели...