"Московская правда", 16.01.2007г.

Возвращаясь к напечатанному 

Следствие закончено, но не забыто,

или Что сегодня в нашей стране является символом Конституции?

Задумались над ответом? Я тоже. Долго экспериментировал над тем, контуры здания какого государственного органа, или, например, памятника, схожего со статуей Свободы в США, сразу же возникают перед глазами, когда речь заходит об обозначении принципа справедливости, заложенного в наш Основной Закон. Но конкретизация образа народной власти, увы, ни к чему более – менее путному не привела; перед глазами почему-то возникали то нефтяные вышки, то толстенные, огромного диаметра газовые трубы, уходящие куда-то за далекие бугры, то небритое лицо известного российского губернатора олигархических кровей. Согласитесь, эти видения не имеют ничего общего с моральным здоровьем нации, а уж тем более – с символом социальной справедливости, которая на страницах нашей Конституции всеобъемлюща и совершенна. К сожалению, на практике это совершенство, как правило, превращается в скудоумную конкретику, реальные носители которой понимают статьи Конституции РФ, как петух из басни Крылова достоинства жемчуга.

Сегодняшний материал - подтверждение моим грустным размышлениям…

В сентябре и октябре нынешнего года (15.09 и 25.10) наша газета посвятила две журналистские публикации злоключениям в России гражданина Германии Егора Шнайдера, над которым в Астрахани до сих идет судебный процесс. В этих статьях «Московской правды» были поставлены конкретные вопросы о возможных нарушениях, допущенных, по мнению редакции, во время следствия, которое велось ФСБ России с санкции Генеральной прокуратуры. Газетные материалы о российских бедах Е. Шнайдера были направлены в Кремль, на Лубянку, в министерство юстиции, Генпрокуратуру, Верховный суд, Общественную палату РФ. Напомню читателям, что ответили лишь из прокуратуры, заверив газету, что вина Шнайдера полностью доказана. Наше издание, выступив вторично, укорило ответившего читателям старшего помощника Генпрокурора в том, что степень вины подсудимого определяется не мнением прокуратуры, а приговором суда. В публикации от 25 октября 2006 года «Блеф продолжается, или Кто стоит за судебным процессом Егора Шнайдера» газета вновь попросила Генеральную прокуратуру дать квалифицированную оценку всем фактам, изложенным в обеих статьях, ибо здоровье подсудимого жителя ФРГ, по словам его адвокатов, ухудшается с каждым днем. Впрочем, не буду пересказывать содержание предыдущих публикаций, в которых достаточно объемно изложена конкретная фактура по сути «дела Шнайдера». Суть в том, что практически ни из одной правоохранительной структуры России, руководителям которых мы направили для реагирования публикации, не поступило ни обоснованных опровержений позиции газеты, ни подтверждений правоты «Московской правды». Гробовое молчание со стороны госструктур, наверное, дает журналистам право предполагать, что газета попала в точку, высказав мнение о наличии конкретных «шероховатостей» в уголовном деле, возбужденном против Е. Шнайдера.

Однако не буду грешить против истины; реагирование, правда, весьма своеобразное, все-таки было. 30 октября, ровно в 11.30, мне на мобильный телефон позвонил некий абонент (с телефонного аппарата, номер которого в редакции имеется…) и, представившись ответственным работником одной из структур прокуратуры , внушал мне целых 4 минуты 17 секунд, что некоторых событий, изложенных мною в статье, просто не было. Они мне привиделись, так как я был пьян, и это звонивший может подтвердить актом, подписанным не только его подчиненными, но и сотрудниками милиции.

Я от такого наглого провокационного заявления опешил, ибо по ряду объективных причин вот уже несколько лет ничего, крепче, чем чай, не пью. Понятно, что звонивший мне человек был каким-то аферистом – провокатором, так как на подобные дешевые финты вряд ли пойдет должностное лицо прокуратуры; я сам недавно слышал по «Русскому радио» слова, произнесенные первым заместителем Генерального прокурора России господином Александром Буксманом: «…Законность, принципиальность, порядочность – вот основные черты сегодняшнего прокурора, следователя прокуратуры!».

Вот я и думаю, может, послать Александру Эммануиловичу распечатку моего телефонного разговора с человеком, набравшимся наглости представлять себя сотрудником прокуратуры и советовать мне «засунуть в одно место все свои мнения по Шнайдеру»?

Ясно, прокурорский работник так никогда с журналистом говорить не будет, и, тем более, предупреждать, что против сотрудника СМИ готовится «пьяная» провокация с использованием липовых показаний офицеров МВД.

Господи, в какие времена мы живем, - когда без диктофона в кармане и пистолета подмышкой страшно выходить на улицу?!

Впрочем, воздержусь от эмоций, и предоставлю слово одному из адвокатов Егора Шнайдера – Петру Кирееву. Его сведения лишний раз подтверждают, что никакие газетные публикации не искоренят прямо-таки патологического стремления некоторых российских чиновников в погонах нарушать законодательство. Вот слова П. Киреева:

«З ноября в Астрахани состоялось очередное слушание дела Шнайдера. Из Москвы прибыл один из главных свидетелей обвинения Дмитрий Добролюбов. Его путь в районный суд Астрахани лежал, думаю, через Лубянку. Это было установлено после того, как защиту при допросе заинтересовали письменные заметки, которыми пользовался Д. Добролюбов. При обозрении текста выяснилось, что он озвучивает протокол его же допроса при производстве предварительного расследования. На вопрос, откуда у него протокол, свидетель ответил, что перед поездкой в Астрахань его вызывал следователь и «проинструктировал» по поводу предстоящих показаний в суде – чтобы господин Добролюбов в суде «не запинался».

Надо полагать, что эта информация стала явной неожиданностью для всех участников процесса; ведь в силу уголовно-процессуального закона полномочия следователя заканчиваются с момента направления уголовного дела с обвинительным заключением прокурору!

То есть налицо явное давление со стороны органа предварительного расследования на свидетеля с целью «неукоснительного поддержания» версии следствия об особо тяжком преступлении, якобы совершенным «организованной группой под руководством Е. Шнайдера»….».

Адвокат утверждает о наличии факта давления на главного свидетеля – человека, от показаний которого во многом зависит дальнейшая судьба подсудимого иностранца. Резонен вопрос о том, кто в данной ситуации обязан воспрепятствовать произволу, чтобы отстаивать интересы гражданина Германии?

Когда речь идет о произволе со стороны силовой структуры, граждане, как правило, обращаются за помощью в прокуратуру, зная, что на нее законом возложены надзирающие функции. Следователь прокуратуры вправе проверить, расследовать законность действий любого должностного лица, невзирая на количество больших звезд на погонах этого лица и место, которое оно занимает во властной вертикали. Во всяком случае, редакция очень надеялась, что после публикации двух материалов о злоключениях немца в России работники прокуратуры тщательно проверят возможные нарушения закона со стороны предварительного следствия. Увы, кроме отписки из Генпрокуратуры, автор которой утверждал, что вина германца уже полностью доказана, поступило лишь письмо от ответственного работника прокуратуры Астраханской области. Но главными «героями» в этом письме были не Шнайдер и его обвинители, а автор сегодняшнего материала. Я, по мнению высокопоставленного астраханского юриста, нарушил законодательство о СМИ и профессиональную этику, занимаюсь измышлениями, юридически неграмотен, подорвал авторитет издания и имидж журналистской профессии, не обладаю добросовестностью, талантом, профессионализмом, использую нечистоплотные приемы, зарабатываю исключительно на подрыве чужой деловой репутации.

В общем, если бы слова этого большого прокурорского начальника «переложить» на бланк моей характеристики, то получилось бы, думаю, добротное «направление» в колонию для неисправимых прохиндеев…

Такой вот пример реального российского механизма «правового регулирования» господами государственными юристами «работы» с журналистами, посмевшими представить читателям огрехи в деятельности прокуратуры и спецслужб, довести до общественности свое видение сути прав и свобод человека в нашей стране. Интересно, знает ли Генпрокурор РФ о том, какие по его ведомству служат в некоторых регионах юристы, закрепляющие в качестве приоритета правовой охраны не права и свободы граждан, как это предусмотрено Конституцией, а непогрешимость собственной личности?

Впрочем, объективности ради, внесу дополнение. Когда этот материал готовился к публикации, из Генеральной прокуратуры России все-таки пришло письмо, в котором начальник отдела управления по обеспечению участия прокуроров в рассмотрении уголовных дел судами Р. Юсифов заверил редакцию в том, что «…Обоснованность привлечения Шнайдера к уголовной ответственности за контрабанду будет проверена в ходе судебного разбирательства».

Надо понимать, до выступлений «Московской правды» прокуратура не сомневалась в обоснованности действий предварительного следствия? Не потому ли, что добро на возбуждение уголовного дела дал лично тогдашний первый заместитель генерального прокурора страны господин Бирюков? Предполагаю, что именно это не позволило предварительному следствию собрать и исследовать ВСЕ факты, на основании которых можно полностью вскрыть различные «подводные течения», домчавшие немца на скамью подсудимых. Не могу довести до читателей некоторые подробности такой глубинной «морской тематики» - из-за отсутствия доказательной базы и личного желания не прерывать свое пребывание на белом свете. Но уверен, если бы следствие, да еще такой мощнейшей структуры как ФСБ, захотело бы тщательно разобраться в «деле Шнайдера», то на скамье подсудимых оказался бы не он, а другой человек…

Безусловно, вышеприведенное письмо прокурора Р. Юсифова обнадеживает, ибо предварительное следствие хоть и закончено, но сейчас идет судебное следствие, и оно, хочется верить, в конечном итоге установит истину, до которой, по моему мнению, так и не смогло (или – не захотело?) докопаться предварительное следствие. Следователь, о котором упоминалось в предыдущих публикациях, как полагают Е. Шнайдер и его адвокаты, заранее обозначил для себя конечную цель проведения всех следственных действий, а потому не видел необходимости выдвижения и проверки самых разнообразных версий по поводу реальной ценности тех или иных фактов. А ведь некоторые из них, на мой взгляд, буквально кричат о том, что обвинение, предъявленное Егору Андреевичу Шнайдеру, несостоятельно с точки зрения уголовного и уголовно - процессуального законов РФ. Рассмотрим хотя бы один эпизод из предъявленного немецкому коммерсанту обвинения в контрабанде.

…27 марта 2004 года Е. Шнайдер через таможенный пост «Торфяновка» въехал на территорию России на автомобиле «Мерседес», зарегистрированным на территории иностранного государства. При въезде гражданин Германии заявил, что временно въезжает в Россию на автомашине, которой управляет на законных основаниях. Наши таможенники все это проверили, убедились в достоверности сообщенных Шнайдером сведений и применили в отношении него требования об обязательном декларировании транспортного средства. То есть применили положения постановления правительства РФ № 718 от 29 ноября 2003 года, согласно которому «Иностранные физические лица могут временно ввозить на таможенную территорию РФ без уплаты таможенных пошлин, налогов транспортные средства, зарегистрированные в иностранном государстве, на срок своего временного пребывания, но не более чем на один год…».

Господин Шнайдер, в данном случае, четко выполнил требования российского законодательства и выступил декларантом в прямом смысле таможенного законодательства; декларирование было достоверным – на основе достоверных документов, сокрытия не было, недекларирования не было.

Но впоследствии им было допущено нарушение – Шнайдер не выполнил взятые на себя обязательства, не вывез автомобиль с территории России, и тем самым совершил административное правонарушение. Но не уголовное, как посчитало предварительное следствие!

Поставить от имени российского государства в этом деле точку может только такой орган государственной власти как суд; именно он является социально – правовым институтом защиты, который способен восстанавливать социальную справедливость, осуществлять правомочия конституционного обеспечения защиты прав и свобод человека. В нашей стране Конституция дает право даже районному суду воспрепятствовать произволу других ветвей власти. Сейчас, на заключительной стадии расследования «дела Шнайдера», в обычном райсуде города Астрахани, думаю, наиболее четко проявятся реальные тенденции развития правосудия в России. Ведь нельзя забывать о том, что РФ - государство, в котором, в связи с вступлением в Совет Европы, приобрела огромное значение Европейская конвенция о защите прав и основных свобод. Полагаю, что она ни коим образом и нигде не пересекается с тотальным обвинительным уклоном, которого придерживаются некоторые российские правоохранители. 21 ноября прошедшего года президент РФ выступил на Всероссийском координационном совещании руководителей правоохранительных органов. Юрист Владимир Путин жестко отметил, что многие проблемы этих органов «связаны с невысоким качеством предварительного следствия и государственного обвинения…». Президент подчеркнул, что нужны четкие критерии результативности работы каждого ведомства, входящего в правоохранительную систему, при этом, «одним из главных показателей должно стать растущее доверие к нашим правоохранительным органам граждан России…».

Было бы хорошо к последней фразе добавить – «и иностранных государств».

Увы, реалии не позволяют. Как могут иностранцы доверять нашим правоохранительным структурам и спецслужбам, если даже крупные российские государственные деятели допускают иногда такие ляпы, что хоть стой, хоть падай?! Например, тактичный президент В. Путин на международном уровне принес соболезнование родным и близким английского гражданина Александра Литвиненко, отравленного пока неизвестными преступниками. А заместитель председателя Комитета Госдумы РФ по безопасности, юрист (!!!) С. Абельцев прокомментировал ужасную смерть бывшего подполковника ФСБ с прямотой малограмотного крестьянина из «Коза ностры»: «Россия предательства не прощает! Настоятельно рекомендую Борису Березовскому воздержаться от приема пищи на поминках своего бывшего подельника…».

Насколько помнится, ранее этот же парламентарий предлагал дать поручение российским спецслужбам убить в швейцарских застенках содержавшегося там еще совсем недавно бывшего главу Минатома РФ Евгения Адамова – чтоб не выдал Западу наши госсекреты. И все эти неандертальские перлы из уст законодателя, который по должности допущен к государственным тайнам Российской Федерации!

Я представляю, что если у несчастного арестанта Шнайдера есть возможность слушать теле и радио новости, то с каким ужасом немец воспринял подобные «юридические» посылы из уст доктора юридических наук, выпускника юридического института МВД РФ, слушателя факультета переподготовки и повышения квалификации Военной академии Генштаба Вооруженных Сил России Сергея Николаевича Абельцева!

Ведь такими высокими образовательными титулами вряд ли обладают люди, которые вели предварительное следствие по «делу Шнайдера».

Кто-то, прочитав эти строки, улыбнется. Сидя на уютном диване. Подсудимый иностранец, думаю, смеяться не будет, резонно предположив, что пещерные методы «решения проблем» Федеральное Собрание РФ может спускать со своего заоблачного законодательного верха в низшие ступени российской вертикали власти. Свои «Абельцевы» обязательно найдутся и в милиции, и в спецслужбах, и в прокуратуре, и в суде. А, может, - и в Кремле.

Мы же порой удивляемся тому, что за границей пребывающим там русским частенько задают вопросы – уточнения: «Рашн? Мафия?».

…«Московская правда» не пытается давить на правосудие, мы верим, что Е. Шнайдера судят по закону, и вынесут решение без «корректировок» со стороны тех лиц, которые хотят сохранить честь мундира, без учета предполагаемого мною давления на суд со стороны следственных органов. На мой взгляд, если на суд не будут давить, если не будут стараться сохранить свое «невинное» лицо (в обоснование незаконного привлечения к уголовной ответственности), то у суда не останется никакого варианта принятия решения кроме одного – оправдать Е. Шнайдера в силу закона. Это возможно – потому что закон един для всех, и, если его не передергивать, то другое решение вряд ли будет принято.

Но, в то же время, кто-то, скорее всего, полагает, что это невозможно, потому что за неправомерное привлечение к уголовной ответственности кому-то придется отвечать, и отвечать на основании уголовного закона. Соответственно, чтобы лишить Е. Шнайдера законного права на реабилитацию, кому-то необходимо, всеми мыслимыми и немыслимыми способами, добиться его осуждения. В этом случае не надо отвечать за необоснованное привлечение к уголовной ответственности, в этом случае – оправданы затраченные средства налогоплательщиков на содержание структур, обязанных бороться с терроризмом, преступностью, и т.д, и т.п.

Как журналист и гражданин России, жду только одного – чтобы суд принял решение по закону. Почему? Да только в силу того, что у нас в стране, на мой взгляд, лишь продекларирована независимость суда. На деле же она полностью не реализована, находится иногда под контролем тех структур, которые осуществляют уголовное преследование (порой – необоснованно). Не хочу даже предполагать, что политические или какие-либо иные амбиции правоохранительных органов и спецслужб смогут в «деле Шнайдера» перевесить чашу весов, на которой находится закон.

…Уголовное дело по обвинению гражданина Германии Е. Шнайдера представляет, по моему мнению, очень замысловатое переплетение противоположных интересов тех лиц, на показаниях которых строилось предварительное следствие. Судебное следствие должно установить истину. Она то ведь одна…

Олег СУЛТАНОВ